Происходящие в современном мире кардинальные изменения привели к тому, что США вынуждены начать общее геополитическое отступление. К такому выводу приходят многочисленные независимые западные аналитики. Однако при этом Вашингтон стремится до минимума сократить свои стратегические потери и сохранить возможность для возвращения к середине текущего века своего абсолютного мирового лидерства.
Мир стал более сложным, конкуренция за ресурсы, включая природные , многократно возросла, что требует от ведущих государств новых решений как для сохранения уже завоеванных позиций, так и для расширения своего влияния в целях защиты национальных интересов. В этой связи специалистов привлекла вышедшая в последнем номере влиятельного журнала «Форин афферс» /Foreign Affairs/ статья президента Центра стратегических и бюджетных оценок и одного из наиболее влиятельных военных аналитиков США Эндрю Крепиневича «Стратегия во времена жесткой экономии». Работа построена на положении, что в предстоящие годы для Вашингтона наиболее кризисными районами мира будут Тихий океан, в первую очередь его западная часть, а также Ближний Восток, где особое место занимает Персидский залив. Названы и главные соперники Соединенных Штатов в этих регионах – Китай и Иран.
В статье автор сформулировал новую концепцию национальной безопасности США в условиях, когда страна вынуждена, с одной стороны, экономить на своей обороне, а с другой – противостоять новым по своей природе вызовам. Вывод Крепиневича состоит в том, что Вашингтону следует разработать новую иерархию своих приоритетов, а также принять новую концепцию национальной безопасности, главным положением которой является необходимость обеспечения прямого доступа США на ключевые рынки и регионы мира. «В предстоящие десять лет вооруженным силам Соединенных Штатов предстоит сделать самый драматический стратегический разворот с момента появления ядерного оружия около 60 лет назад, – отмечает автор. – В условиях, когда происходит сокращение оборонного бюджета, цена применения и поддержания военной мощи увеличивается, а список объектов, требующих защиты, расширяется. Это означает, что все разговоры закончились и необходимо, в конце концов, сделать трудный стратегический выбор».
«Необходим новый стратегический курс, который в меньшей мере будет сфокусирован на традиционных вторжениях на территорию других стран, на сменах режимов и проведении широкомасштабных операций, а будет больше опираться на поддержании возможности для доступа в важнейшие регионы глобального мира, что является ключевым положением для обеспечения безопасности США и их процветания”, – отмечает Крепиневич.
«Трудности при этом заключаются в том, что при подобном подходе Соединенным Штатам необходимо будет понизить приоритетность ряда целей и одновременно согласиться на повышение риска по целому набору областей. Однако позитив состоит в том, что данная новая стратегия позволит США обеспечивать защиту своих интересов при сокращенном финансировании”, – подчеркивает автор. «В условиях существования концепции однополярного мира и глобальной активной ответственности США оборонные расходы бюджета США выросли в промежутке между 1999 и 2011 годами с 360 млрд до 537 млрд долларов. Здесь не учтены 1,3 триллиона долларов, потраченных на операции в Афганистане и Ираке, – указывает автор. – Ясно, что в условиях экономического кризиса и перспектив продолжительного низкого экономического роста оборонные расходы не могут поддерживаться на данном уровне».
«Трудная эпоха затягивания поясов в оборонной области приближается, – предупреждает Крепиневич. – Она рискует стать тем более сложной, так как увеличиваются расходы на содержание личного состава и сокращаются размеры финансирования своих вооруженных сил у европейских союзников США». «С окончанием холодной войны Вашингтон установил для себя стратегическую цель: иметь способность одновременно вести две войны в различных частях мира, в первую очередь в Северной Азии /Корейский полуостров/ и Персидском заливе. Однако сегодняшние угрозы иные – ни Китай, ни Иран не имеют сейчас стратегии, основанной на танковых армиях, какую имел СССР. Нынешние и будущие вызовы стабильности этим регионам планеты – западной части Тихого океана и Персидскому заливу – заключаются не в попытках захвата чужой территории, а в действиях по сокращению влияния и доступа к ним США.
В последние годы вооруженные силы Соединенных Штатов предприняли ряд операций по смене режимов, в первую очередь в Ираке и Афганистане. Они с успехом отрешили от власти враждебные правительства, однако последующие операции по широкой стабилизации оказались и очень дорогостоящими и недостаточно убедительными. Все говорит о том, что американские избиратели не хотят больше видеть подобных операций, за исключением случаев, когда возникает прямая угроза жизненно важным интересам США. При этом оккупация вражеской территории становится все более сложной задачей по причине распространения того, что Пентагон называет G-RAMM: управляемые снаряды, артиллерия, минометы и ракеты / guided rockets, artillery, mortars, and missiles/. Одновременные действия в отношении таких крупных стран, как Иран и Китай, аналогичные тем, что применялись в Афганистане, выглядят абсурдом”, – подчеркивает автор.
«К счастью, Соединенным Штатам нет необходимости задаваться столь амбициозными целями, так как все, что им необходимо – это не завоевание, а доступ. Вызов США со стороны Китая и Ирана лежит не в плоскости классических интервенций с нарушением государственных границ, а в усилиях по созданию сфер влияния и, как самое главное, – контролируемом доступе в критически важные регионы мира. В результате Пентагону следует делать ставку на оптимизацию вооруженных сил, но не в целях смены режимов, а с целью решения более скромных задач обороны на передовых рубежах: сдерживания регионального агрессора или защите ключевых регионов мира от потрясений.
Это по-новому ставит задачу сотрудничества с союзниками в соответствующих частях планеты. Подобная стратегия даст США ряд преимуществ, включая более широкую сеть региональных альянсов и передовое базирование. В западной части Тихого океана подобная оборонная архитектура должна основываться на так называемой «первой островной цепи» – от Курильских островов через Японию и острова Рюкю к Тайваню и Филиппинам. Это позволит защитить США и их региональных союзников в случае возможного военно-морского конфликта в этой части мира.
Это изменение стратегии не означает, что противнику будет дана возможность отсидеться на собственной территории или предоставлены гарантии ненападения. США сохраняют способность к нанесению ударов стратегическими ракетами по своим врагам. Необходимо сделать все необходимое для того, чтобы поддерживать данную возможность».
При этом, по мысли Крепиневича, США должны придерживаться двух форм сдерживания. Первая – сдерживание через недопущение /Deterrence through Denial/. Суть его сводится к тому, что Соединенные Штаты должны убедить потенциального противника, что он не способен достичь своих целей и поэтому нет никакого смысла даже пытаться делать это.
Вторая форма – сдерживание через возмездие / Deterrence through Punishment/. Она состоит в том, чтобы убедить противника в следующем: даже если он будет способен достичь своих целей, то ему будет при этом нанесен столь значительный урон, что цена усилий будет превышать полученный выигрыш.
«Сдерживание через недопущение может применяться как в западной части Тихого океана, так и в Персидском заливе, так как существующая там геостратегическая ситуация более благоприятна для обороны, нежели наступления с помощью обычных вооружений, – считает автор. – Однако нападающая сторона имеет преимущество при атаках на легко уязвимые цели глобальной инфраструктуры /Крепиневич называет эту сферу «the commons» – оффшорные объекты по добыче нефти и газа, спутники, компьютерные сети/. В результате США и их союзникам следует в данном случае сделать больший акцент на сдерживание через возмездие».
Далее Крепиневич ставит такую сложную проблему, как выявление структур, проведших атаку на один из объектов глобальной инфраструктуры. «Пентагон должен сделать приоритетным разработку технологий, включая разведывательные, по выявлению организаторов нападений на оффшорные добывающие платформы, на космические и кибернетические объекты, – замечает он. – Чем быстрее и лучше будет проделана данная работа, тем эффективной станет система наказания агрессора».
Американский аналитик также обращается к теме ядерного оружия. Россия, Китай, Пакистан повышают значение своих ядерных сил, – пишет он. – Иран приближается к обретению ядерного потенциала, что способно дать дополнительный импульс к распространению ядерного оружия на Ближнем Востоке. В этой связи правительство США должно провести детальный анализ своей ядерной стратегии в целях изучения различных возможностей и вариантов применения ядерных вооружений. Результатом этого должны стать выводы о том, каким образом можно не допустить применения ядерного оружия или каким путем ядерный конфликт может быть завершен на приемлемых условиях, если он разразился».
«Ни одна стратегия не лишена своих рисков. В той, что предлагается, ставка сделана на усилиях региональных партнеров и союзников. А в них никогда нельзя быть полностью уверенными, – указывает автор. – Однако обнадеживающим развитием событий является тот факт, что многочисленные союзники Вашингтона в бассейне Тихого океана выражают свое опасение по поводу усилий, предпринимаемых Пекином в оборонном строительстве, а также его все более громким голосом по поводу территориальных претензий. Эти страхи стран региона сейчас могут быть переведены в их расширенные инвестиции в оборонную сферу». В свою очередь союзники США в Персидском заливе «уже активно финансируют новые военные программы». Однако они в большей степени «должны сейчас делать акцент на противостоянии попыткам Ирана установить свою региональную гегемонию». Соединенным Штатам «также следует укреплять взаимодействие с Индией и Индонезией, которые заинтересованы в стабильности и свободе доступа в гигантском регионе Индостан-Тихий океан».
«Стратегия обеспеченного доступа отражает суть того, что вооруженные силы США способны добиться в реальном мире, – отмечает Крепиневич. – Если положение о сдерживании не сработает, то цель любых военных действий должна состоять в восстановлении статус-кво, нежели осуществлении более широкой идеи, выразителем которой был американский президент Вудро Вильсон. Согласно ему, необходимо вырвать с корнем причину возникшей проблемы. Предлагаемая новая стратегия не допускает разрастания конфликта, хотя она и не дает возможности добиваться оптимальных результатов».
«Стратегия является искусством определения приоритетов, – пишет автор. – Ясно, все цели не могут иметь одинаковое значение. И если стратегия Обеспеченного доступа отводит приоритет поддержанию доступа к критически важным регионам и глобальной инфраструктуре, то какая часть из нынешней стратегии США должна быть в нее включена? Каков должен быть баланс между стратегическими задачами и ограниченными ресурсами?» «Ясно, что наибольшим сокращениям подвергнутся наземные силы США, – подчеркивает автор. – Наряду с планируемым уменьшением войск в связи с завершением боевых операций в Афганистане и Ираке есть возможность снизить уровень присутствия на Корейском полуострове. Характер угрозы со стороны КНДР претерпел с начала 50-х годов кардинальные изменения».
Крепиневич дает и свое видение стратегии США в ключевых регионах мира: «В западной части бассейна Тихого океана и в Персидском заливе следует придерживаться «непрямого подхода» – избегать прямой интервенции американских войск, а сделать упор на подготовку, оснащение, консультирование и предоставление иной поддержки союзникам и партнерам в противостоянии внутренним угрозам безопасности. При этом в тех районах, где правительствами соответствующих стран потерян контроль, следует полагаться на альтернативные «облегченные меры» – удары с воздуха, операции спецподразделений для ликвидации враждебных групп».
«В Европе США следует поддерживать НАТО, хотя и сокращать расходы на нее, – считает Крепиневич. – Для этого Вашингтону необходимо сделать более сильный упор на ядерные гарантии в отношении Статьи 5 и пересмотреть свои планы по развертыванию системы ПРО, не имеющей сейчас финансирования со стороны европейских государств, которых она призвана защитить». Что касается общей оборонной политики, то Пентагон «должен развивать те виды современных вооружений, которые ставят предполагаемого противника в очень невыгодное положение, включая финансовое». Так, после длительной задержки министерство обороны США сейчас работает над носителями дальнего действия, включая новейший бомбардировщик, говорится в статье. Эти системы не дешевые, однако есть все основания инвестировать в них, так как противнику «предстоит заплатить более высокую цену для противостояния им», поскольку новые носители «сохранят для США возможность преодолевать системы обороны и наносить удары по избранным целям». В результате противник «либо будет вынужден оставлять без прикрытия важные объекты, либо развертывать дорогостоящую систему обороны по периметру своей границы”.
В своей статье в качестве главных предполагаемых противников США в предстоящее десятилетие Крепиневич называет Китай и Иран. «Китай сейчас предпринимает огромные усилия к тому, чтобы использовать эффект высокоточного оружия для достижения своих стратегических целей, – отмечает он. – Народная освободительная армия /НОА/ КНР имеет систему точного наведения своих баллистических ракет, крылатых ракет и ракет ударной авиации для поражения избирательных целей с высокой точностью и с дальнего расстояния».
Это будет иметь огромные последствия для традиционного военного присутствия Соединенных Штатов, которое основывается на «развертывании и снабжении войск через морские порты, центры связи и авиабазы». Сейчас НОА пытается «идти дальше в своей способности поражать избранные цели и ведет развертывание ракетной системы, призванной ликвидировать мобильные объекты, такие как авианосцы». НОА активно развивает противоспутниковый и кибернетический военный потенциал, нацеленный против информационных и коммуникационных систем США. Совместно эти два потенциала anti-access/area-denial A2/AD создадут «значительный риск для операций США в западной части Тихого океана”.
Аналогичную цель – достижения региональной гегемонии – «преследует и Иран», однако вследствие «менее значительных ресурсов его система A2/AD – скромнее». Она включает противокорабельные крылатые ракеты, современные морские мины и подлодки. Тегеран «пытается объединить эти вооружения с многочисленными соединениями небольших катеров для проведения операций против кораблей США, а также со все увеличивающимся количеством баллистических ракет, способных достигать районы за пределами Персидского залива», подчеркивает Крепиневич.
«Стратегия Ирана имеет, видимо, несколько целей, включая превращение Персидского залива в запретную для ВМС США зону, а также уменьшение доверия к Вашингтону со стороны его нынешних региональных союзников, – подчеркивает он. – Тегеран также, возможно, поставляет управляемые ракеты движению «Хезболлах» и другим вооруженным группировкам для повышениях с их стороны угрозы в адрес США. И, наконец, Иран, судя по всему, пытается заполучить ядерное оружие».
Автор выделяет два мировых стратегических пространства, защита которых должна быть обеспечена США. Первое включает конкретные страны, в первую очередь союзные Соединенным Штатам, а также целые регионы, доступ в которые отвечает жизненным интересам Вашингтона. Второе – глобальную инфраструктуру, космос и киберпространство.
«Безопасный доступ к ним, который мировым сообществом рассматривается как сам собой разумеющийся, во все большей степени оказывается под угрозой. Контроль США над океанами не вызывает сомнения, однако уже в течение нынешнего десятилетия увеличение мирового подводного флота, крылатых ракет дальнего радиуса действий, «умных» морских мин способны превратить ключевые районы мореплавания, такие, как Ормузский пролив, в зону опасности. Космические спутники, являющиеся ключевым компонентом как глобальной, так и американской экономики, во все большей степени становятся уязвимы для китайских космических лазеров и ракет. И важнейшие объекты инфраструктуры, начиная с энергетической системы США, включая нефтепроводы, и до финансовой системы, а также торговли через Интернет, либо плохо защищены от кибернетических атак, либо вообще не имеют никакой защиты», – подчеркивает автор.
Он также отмечает все увеличивающуюся роль океанов и морского дна, по которому проходят важнейшие информационные каналы, нефте- и газопроводы, а также ведется добыча энергоресурсов. «Только активы США, инвестированные в подводную инфраструктуру, превышают 1 триллион долларов, – отмечает Крепиневич. – Однако эти активы никак не защищены, так как, подобно Интернету, развивались в благоприятных стратегических условиях. Но ситуация меняется, подводные объекты во все большей степени становятся целями для атак потенциальных противников».
Ключевые союзники США понимают, что Вашингтон уже не способен играть, как некогда, роль абсолютного стратегического гаранта. В результате они сейчас начали задумываться над новой архитектурой безопасности. Так, вопрос о необходимости создания новой военной структуры Евросоюза поставили перед ЕС пять государств союза: Германия, Франция, Италия, Испания и Польша. Они распространили специальное совместное коммюнике, одобренное министрами обороны этих государств во время состоявшегося в середине ноября совещания.
«Мы убеждены, что Евросоюз должен создать военные и гражданские структуры, способные осуществлять планирование и проведение операций и миссий, – отмечается в документе. – ЕС следует показать, что он намерен прибегать на театрах действий к военным средствам».
Среди областей, где в ближайшие годы может потребоваться военный потенциал Евросоюза, пять стран назвали «оказание помощи Сомали в борьбе с исламистами и пиратами; поддержка вооруженных сил Мали в восстановлении контроля над северными районами страны; содействие новым властям в Ливии в их противостоянии с исламистами; нормализацию ситуации в Западных Балканах; решение конфликта в Грузии; подготовку полиции в Афганистане».
При этом стороны высказались за «объединение усилий и средств» в оборонной области в условиях, когда происходят сокращения госбюджетов государств Евросоюза. В качестве приоритетных направлений в этой политике они назвали «космос, противоракетную оборону, дроны, самолеты- заправщики, военно-транспортную авиацию, программное обеспечение для систем связи, военную медицину».
Уже объявлено, что инициатива выносится на предстоящий в 2013 году оборонный саммит ЕС. Сейчас Евросоюз все больше задумывается над своей военной составляющей. Страны ЕС либо должны выйти на новый уровень военного сотрудничества, либо они превратятся в мире в маргинальную силу. Об этом заявил глава Военного комитета Евросоюза шведский генерал Хакан Сирен на состоявшейся в Брюсселе в начале ноября встрече командующих армиями стран-членов ЕС. «Наши бюджеты сокращаются, наша ответственность меняется, что и показал конфликт в Ливии, – подчеркнул он. – Я могу сказать, что мы уже живем в новом мире».
«Гравитационный центр мира сейчас смещается из нашего континента на Дальний Восток, и мы обязаны дать на этот процесс долгосрочный ответ и не допустить собственной маргинализации», – подчеркнул глава Военного комитета ЕС. По его мнению, странам Евросоюза следует объединить свои оборонные возможности. «Совместное использование военного потенциала государств ЕС должно быть выведено в предстоящем 2013 году на новый уровень», – заметил шведский генерал.
В качестве стратегических соперников для ЕС в Брюсселе называют в первую очередь Россию и Китай. Однако следует отметить, что сейчас ряд ведущих западных аналитиков стали склоняться к выводу о том, что «китайская угроза» значительно преувеличена. Китай не способен одновременно продолжать быстро развивать свою экономику и форсировать укрепление военной мощи. С таким прогнозом выступил известный американский политолог и специалист в области военной стратегии Эдвард Люттвак в своей новой работе – книге «Подъем Китая против стратегической логики» /The Rise of China vs. the Logic of Strategy/. В отличие от других многочисленных специалистов Люттвак считает, что «доминирование Китая в Тихом океане едва ли состоится». «Мощный подъем Китая при одновременном упоре на военное строительство приведет к тому, что страны-соседи объединят свой потенциал и имеющиеся ресурсы, создавая военные и экономические союзы для противодействия Пекину», – указывает он. Люттвак подходит к оценке событий с точки зрения военной науки. «Логика стратегии подсказывает нам, что произойдет замедление или даже сокращение роста влияния КНР», – замечает он, обращая внимание, что в Тихом океане появились признаки создания новых союзов, направленных на сдерживание Китая. Новые альянсы возникают сейчас в Азии повсюду. В течение последних нескольких лет США установили в регионе близкие отношения даже со своим былым соперником – Вьетнамом. Последний сейчас предоставляет свою базу Камрань для ВМС США.
А Филиппины, которые в 1991 году проголосовали за полный вывод подразделений вооруженных сил США со своей территории, ныне добиваются восстановления в экстренном порядке военного сотрудничества с Соединенными Штатами. Сингапур разрешил боевым кораблям США заходить в свой порт. Австралия согласилась еще в минувшем году принять на своей территории постоянный военный контингент США – подразделения морской пехоты в городе Дарвин. Подобного в Австралии не было с окончания Первой мировой войны. Мьянма в последнее время также проявила интерес к установлению отношений по линии военного сотрудничества с США. При этом азиатские страны начали процесс взаимного сближения.
Люттвак дает ответ и на вопрос, почему КНР ведет себя подобным образом и провоцирует появление антикитайских союзов. Он считает, что «китайское руководство страдает «аутизмом большого государства» – неспособностью серьезно концентрироваться на внешней политике за исключением моментов, когда создаются кризисные международные ситуации». Люттвак полагает, что китайское государство более других стран подвержено этому феномену по причине своей значительной территории и сложности внутренней политики, которая постоянно находится в центре внимания китайского руководства. При этом, по его мнению, частично это является историческим наследием китайской истории, когда правящая этническая элита рассматривала себя как превосходящая все остальные группы и народы.
Эдвард Люттвак получил всемирную известность после выхода в 1976 году его книги «Великая стратегия Римской империи».
По материалам : Источник
