Нефть по $110 за баррель ударила Путину в голову. Но как цена на черное золото вознесла его к вершине, так теперь он катится вниз вместе с ней.
В марте главу Комитета по разведке Сената США Майка Роджерса спросили, как президент Обама справляется с Россией, учитывая успехи Путина в отношении США. Роджерс ответил: «Мне кажется, пока мы играем в шашки, Путин играет в шахматы».
Шашки. Интересная метафора. Но позже оказалось, что в шахматы играл как раз Обама, а Путин не только не дотянул до его уровня, но и ухитрился потерять почти все свои фигуры.
Роджерс – не единственный, кто завидовал Путину. С марта на Fox News творился сплошной фестиваль любви к российскому президенту. Республиканка Сара Пэйлин рассказывала, что люди считают Путина политиком, который борется с медведями и лично роет нефтяные скважины, в то время как Обама для них – многословный человек в нелепых джинсах. Бывший мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани говорил, что в отличие от Обамы, Путин – настоящий лидер.
Может это и верно, если вы считаете доведение страны до экономического краха примером истинного лидерства. И я говорю так не для красного словца: вот уже несколько месяцев Путин сражается с законами рынка, законом Мура, с мать-природой и человеческой природой одновременно.
Он поставил всю экономику на нефть и газ, использование которых в долгосрочной перспективе крайне рискованно с учетом возможных климатических изменений. Он недооценил, как технический прогресс повлияет на способность Америки производить больше газа, нефти и возобновляемых источников энергии, что привело к снижению цен на энергоносители. Он убедил себя, что украинцам удалось свергнуть коррумпированную власть лишь благодаря указаниям ЦРУ, а вовсе не потому, что простые люди решили бороться за лучшее будущее для своих детей. Он недооценил степень зависимости РФ от глобальных рынков и потенциальный урон от санкций.
Давайте без экивоков: Владимир Путин – неадекватный бандит. Он придумал, полюбил, а теперь теряет веру в иллюзию своей силы и мощи России. Может ли он решиться на очередную военную операцию, чтобы отвлечь свой народ от реальных проблем яркими лозунгами? Может, конечно, но так он пойдет против еще одного закона геополитики. Это «первое правило ямы»: если вы оказались в яме, прекращайте копать.
Я вовсе не злорадствую. По сути, я говорю об этом с огромным сожалением. Я выступал против расширения НАТО и нашего одностороннего отказа от Договора об ограничении систем противоракетной обороны, когда Россия была слаба. Я хотел – и все еще хочу – чтобы Америка объединилась с РФ в стремлении навести порядок в мире, поскольку во многих регионах мы не сможем эффективно работать без помощи России. Тем не менее, мы решили расширять НАТО и мимоходом создали условия для того, чтобы в РФ расцвела ксенофобская, реваншистская политика Путина.
Но свихнулся Путин без помощи США. Нефть по $110 за баррель ударила ему в голову. Он решил, что это его личная заслуга, результат его решений, экономики, построенной им и его приятелями, а также особой роли России. На самом же деле, он поставил все на добычу нефти, не планируя помогать стране развиваться и раскрывать свои таланты. Цена на нефть вознесла Путина к вершине, а теперь он катится вниз вместе с ней.
Путин постоянно лгал миру и тешил себя опасными иллюзиями. Главная его ложь – рассказ о том, что за украинской революцией стояло ЦРУ, жаждущее вовлечь Украину в НАТО. От него ускользнуло, что украинцы могли видеть успехи Польши, которая освободилась от власти Кремля и присоединилась к ЕС. Он не подумал, что украинцы могли сказать сами себе «мы тоже так хотим» — после чего они вышли на улицы и свергли путинского ставленника, чтобы обеспечить себе свободное от коррупции, демократическое правительство.
Путин обозвал Майдан «замыслом ЦРУ и НАТО», чтобы привлечь на свою сторону россиян и оправдать отвратительную аннексию Крыма и вторжение в Украину, а также непрямое участие в катастрофе малазийского Боинга. На самом деле Путин не боится вступления Украины в НАТО. Не это причина его действий. Путин боится расширения ЕС. Он не хочет, чтобы Украина приняла европейские антикоррупционные правила и начала строить успешную экономику, основанную на европейских принципах, что каждый день контрастировало с клептократией, построенной в РФ Путиным сотоварищи.
Одна из ключевых проблем Путина – то, что его понимание мира застряло где-то на уровне ХІХ века, в котором за Россией признавалось право считать соседние страны своей сферой влияния. Но сфера влияния – это не почетная степень Московского университета, которую ты получаешь навсегда. В нынешнем мире их нужно заслуживать. А потом заслуживать снова. Потому что сегодня, благодаря технологиям, активные граждане могут высказывать свои предпочтения и бороться за них намного эффективнее. Это «люди влияния», которые доказали свою силу, начиная с площадей Тахрир и Таксим и заканчивая киевским Майданом. Украина стала первым в истории полем битвы, где эти люди объединились против тех, кто продолжает мыслить категориями «сфер влияния». Лично я бы поставил на людей.
Кризис в РФ – плохо для россиян, но это вовсе не значит, что для нас это хорошо. Когда мир становится настолько взаимосвязанным, возникают странные тенденции: друзья могут нанести тебе больше вреда, чем враги, а падение врагов может оказаться опаснее, чем их усиление. Если Россия войдет в рецессию и больше не сможет платить по счетам, последствия этого ощутят на себе все.
Во время экономического кризиса 2008 года Уоррен Баффет заметил, что лишь когда волна спадает, становится видно, кто забыл надеть плавки. Что ж, нефтяная волна ушла, и оказалось, что Владимир Путин плавал голышом.
Больше всего от этого пострадает Россия – но не только она. Торжествующая, накачанная нефтью Россия опасна; но побежденная, злая, лишенная сил Россия опасна не меньше. Поэтому несмотря ни на что, я хотел бы, чтобы Запад начал работать с Путиным в направлении снятия санкций. Если, конечно, Путин прекратит воровать чужие шашки и станет помощником в решении проблем в ситуациях, подобных украинской, а не причиной их возникновения.
Томас Фридман, The New York Times
