Исполнился год со дня смерти известного писателя, уроженца Киева
Аркадия Арканова часто называли писателем-сатириком, хотя он этого не любил. Считал: человек либо является писателем (и тогда ему под силу любые жанры, в том числе и сатира), либо нет. Арканов, вне всяких сомнений, писателем был. По образованию Аркадий Михайлович врач. После окончания медицинского института какое-то время работал в больнице, но осознал, что его призвание — литература, и занялся писательским трудом. На его счету почти два десятка книг (самый известный роман «Рукописи не возвращаются»), две пьесы, он автор девяти сценариев, песен и текстов, с которыми выступали Владимир Винокур и Евгений Петросян. Арканов был ведущим популярных телевизионных программ «Белый попугай» и «Вокруг смеха». Именно он придумал знаменитое выражение «рояль в кустах», а свои краткие юмористические изречения называл сАРКАзмами.
Об Аркадии Арканове рассказывает писатель Семен Альтов.
— Семен Теодорович, вы дружили с Аркановым?
— Называть наши отношения дружбой было бы с моей стороны нескромно и самонадеянно, но мы всегда испытывали друг к другу добрые, теплые чувства. Познакомились в то далекое время, когда я, еще будучи студентом, подрабатывал в филармонии. Однажды к нам на гастроли приехал легендарный клуб «12 стульев» из «Литературной газеты», одним из участников которого был Арканов. Вы даже не представляете, какая у них тогда была популярность — они собирали не то что концертные залы, а целые стадионы.
*»В том, что я стал писателем, большая заслуга Арканова», — говорит Семен Альтов
Я решил воспользоваться моментом и, придумав несколько шуток в популярную рубрику «Литературки», которая называлась «Предметы», показал их Арканову. Как сейчас помню, на одном из рисунков была изображена вилка со штопором вместо среднего острия. Он взял этот листок из обычной школьной тетрадки в клеточку, посмотрел, вынул сигарету изо рта и с мрачным выражением лица сказал: «Смешно». Так я понял, что мне можно писать, думаю, в том, что я стал писателем, большая заслуга Арканова. Впоследствии, когда мы с ним были уже приблизительно на одном уровне, он подарил мне свою книгу с дарственной надписью, сделанной по аналогии посвящения Жуковского Пушкину. Но Аркадий Михайлович немного его видоизменил. Вместо «Победителю-ученику от побежденного учителя» он написал: «Талантливому ученику от непобежденного учителя».
— Когда вы виделись с Аркадием Михайловичем в последний раз?
— Он приезжал на мой юбилей. Праздновали мы его в конце января, а в конце марта Арканова не стало. Мне трудно было в это поверить. Во время нашей встречи он неплохо выглядел, прекрасно держался. Ничто, кроме крайней худобы, не говорило о том, что он тяжело болен. После вечера и банкета все разъехались, а Аркадий Михайлович остался еще на пару дней. Мы пошли в хороший ресторан, мне приятно было видеть, что Арканов получает огромное удовольствие и от блюд, и от беседы. Помню, он много шутил, рассказывал смешные истории из своей жизни и анекдоты. У него, кстати, была теория, согласно которой анекдоты не сочиняются на Земле, а спускаются откуда-то сверху. При этом был очень горд тем, что придумал несколько анекдотов.
— Вы запомнили истории, которые Аркадий Михайлович рассказывал?
— К сожалению, у меня в этом смысле очень плохая память. Сколько интересного мне в свое время рассказывал Аркадий Райкин, с которым мы много общались в последние годы его жизни, вместе писали пьесу для «Сатирикона» «Мир дому твоему», но я — и это непростительно — все забыл.
Правда, одну из историй Арканова все-таки помню. Это случилось, когда они с Григорием Гориным только начали писать вместе и в Москве вышла их первая, еще совсем тоненькая, книжечка. Ее авторы именно в этот день находились в Одессе. Ребята решили подшутить над киоскершей, которая работала в холле их гостиницы. С утра подошли к киоску и, ерничая, спросили: «А нет ли у вас книжки Арканова и Горина?» Ответ киоскерши был гениальным: «Спохватились!» «Тогда я понял, — сказал Аркадий Михайлович, — что перешутить одесситов невозможно». Больше Одессы Арканов, наверное, любил только Киев, в котором родился. Об этом городе у него были самые светлые, теплые воспоминания, как это всегда бывает, когда речь идет о детстве.
— С Григорием Гориным у них были особые отношения?
— Да, это была «дружба великая и трогательная» — один раз и на всю жизнь. За неделю до смерти Аркадий вел в Москве вечер, посвященный Грише, хотя чувствовал себя уже очень плохо и врачи не разрешали ему выступать. Арканову поставили на сцену стул — стоять писатель уже не мог. Буквально на следующий день «скорая» забрала его в больницу, из которой он уже не вышел…
— Что Арканов подарил вам на юбилей?
— Уникальную вещь — небольшой «походный» чемоданчик с аксессуарами, необходимыми для разных карточных игр: фишками, кубиками, протекторами и коробочками для их хранения. Аркадий Михайлович сам был заядлым игроком. Когда мы приезжали куда-то на фестиваль или концерт, Арканов первым делом шел в игральный зал. Как герой американского фильма про мафию — со своей бесконечной сигаретой, которую он, казалось, никогда не вынимал изо рта, и свойственным ему непроницаемым выражением лица, — играл по-крупному.
Обожал он и игральные автоматы. Рассказывал, когда в России этот бизнес запретили, ему приходило по десять — пятнадцать sms-сообщений с приглашением поиграть в подпольных залах — так у нас работает запрет. Но Аркадий Михайлович был человеком законопослушным. Чтобы не впутываться ни в какие истории, играл только за границей, например, в Латвии. Он не был, как сейчас говорят, подсаженным на игру, когда человек, как наркоман, не может обойтись без карточного стола или игрального автомата. Была возможность — играл, а если не было, то спокойно без этого обходился.
— Любимая карточная игра у Арканова была?
— Покер. Если не ошибаюсь, он даже входил в десятку лучших игроков России и был президентом общества по защите прав любителей этой игры. Аркадий Михайлович считал покер интеллектуальной игрой и приравнивал его к шахматам, что, в общем, не далеко от истины. И то, что он в него не просто играл, но и достиг определенных высот, говорит о том, что у Арканова очень правильная была голова. Я даже в «дурака» с внуком с трудом играю, о более серьезных играх и говорить не приходится. В детстве на пляже смотрел, как взрослые играют в преферанс. Красиво, но абсолютно непонятно. Прошло столько времени, но я так ничего в этих играх и не понял.
— Аркадий Михайлович чаще выигрывал или проигрывал?
— Примерно одинаково, причем и выигрыш, и проигрыш воспринимал без особых эмоций. У него был стабильный доход, о происхождении которого я ничего не знаю. Возможно, он получал неплохие деньги от издания своих книг или неплохо зарабатывал на выступлениях, но проигрыш в две-три тысячи долларов не был для него критичным. Впрочем, ему и выигрывать время от времени удавалось солидные суммы, так что баланс соблюдался.
— Вы сказали, что Аркадий Михайлович играл с непроницаемым выражением лица, но он ведь и жил с ним. Что за этим скрывалось?
— Его классическая невозмутимость, конечно же, была маской. Я тоже стараюсь быть на сцене непроницаемым, но все равно время от времени «колюсь», как сказал Жванецкий, на надгробии моего лица появляется живая человеческая реакция. Арканов тоже улыбался, правда, гораздо реже, чем я. Он любил придумывать концертные репризы, которыми делился в конце выступления, и при этом сам очень смеялся. А в жизни, когда звучала хорошая шутка, он никогда не оставался безучастным каменным гостем. Это был веселый, чуткий не только к своему, но и к чужому юмору человек. Хотя не думаю, что все в его жизни было просто. Он переживал, что один из его сыновей живет в Америке и они не могут общаться так часто, как Аркадий Михайлович, наверное, хотел бы. Да и наличие в его жизни трех официальных и одной гражданской жены в этом смысле о многом говорит.
— Надо понимать, Аркадию Михайловичу нравились женщины?
— Конечно. Впервые Арканов женился, еще будучи совсем молодым. На популярнейшей в 60-е годы прошлого века певице Майе Кристалинской.
— Правда, что он познакомился с ней на спор?
— Аркадий Михайлович не очень любил говорить о своей личной жизни, но я знаю, что хоть они и недолго (по-моему, меньше года) прожили вместе, он ее очень любил. А ради своей второй жены Жени Морозовой совершал безумные и при этом по-настоящему мужские поступки. Однажды, проводив ее на поезд, уходящий в Ригу, сел в самолет и на следующее утро встречал Женю с цветами на вокзале. Какая женщина устоит перед такими проявлениями чувств? Морозова, работавшая в «Литературке», родила ему сына Васю.
— А Арканов нравился женщинам?
— Вы же видели Аркадия. Он был, с одной стороны, абсолютным итальянцем — спокойным, вальяжным и ироничным, а с другой — истинным джентльменом — элегантным, с хорошими манерами и врожденной породистостью. Думаю, помимо жен, у Арканова были женщины, которые получали от него ничуть не меньше, чем он от них. Правда, как истинный джентльмен, имен своих дам он никогда не называл и своими донжуанскими списками не хвастался.
— Писатель очень много курил.
— Думаю, если бы сложить в одну линию сигареты, которые он выкурил за свою жизнь, можно было бы обернуть Землю по экватору, не исключено, что не один раз. Пить не пил, но рюмочку коньяку позволял себе почти каждый день, и видно было, какое наслаждение она ему доставляла.
— Как доктор по образованию, он не мог не понимать, что курить в таких количествах, мягко говоря, не полезно.
— Согласно собственной философии Аркадий Михайлович вообще все в жизни делал с удовольствием — было в нем своеобразное сибаритство. Вопреки самой жизни, которая только то и делает, что вставляет палки в колеса нашим планам и надеждам, он старался получать от нее удовольствие. Его девизом были слова: «Пока жив — живи!»
— О своем медицинском прошлом Аркадий Михайлович не вспоминал?
— Помнил всех пациентов, с которыми судьба сталкивала его за недолгое время медицинской практики, особенно тех, кого вылечить не удалось. Говорил, что у каждого врача есть свое кладбище, у кого-то оно больше, у кого-то — меньше, тут уж как кому повезет. Однажды рассказал, как ему впервые пришлось сообщить о смерти пациента его родственникам. По словам Арканова, ничего страшнее в его в жизни не было.
