Третья МИРОВАЯ ВОЙНА могла развернуться, когда и ЦРУ, и МИ-6 получили «экстренное» предупреждение от советского шпиона, заявившего, что он имел «действенные сведения о неминуемом ядерном ударе» из Москвы в разгар «холодной войны».
Олег Пеньковский был полковником советской военной разведки в конце пятидесятых — начале шестидесятых, отвечал за информирование Великобритании о размещении Кремлем ракет на Кубе. Его работа помогла создать точную разведку, которая привела к разрешению кубинского ракетного кризиса, и его широко помнят как «шпиона, который спас мир» от полномасштабного ядерного конфликта, за что за свои усилия он получил кодовое имя HERO. Однако автор Джереми Данс обсуждал с ведущим «Беседы о холодной войне» Яном Сандерсом, как Пеньковский чуть не начал Третью мировую войну.
Г-н Сандерс сказал: «Они согласовали с ним процедуру звонков на различные телефоны, чтобы предупредить о первом ударе, если он думает, что Советский Союз собирается применить ядерное оружие».
Г-н Дунс ответил: «Это произошло из-за Берлинской стены, и Пеньковский утверждал, что знал о ней немного заранее».
Причина в том, что процедура, которую они провели с ним в Москве, заняла слишком много времени. В результате они упустили раннюю информацию о возведении стены, хотя нет уверенности в том, что они могли с этим сделать.
«Затем они начали думать:« А что, если дела пойдут совсем плохо и у нас возникнет какая-то ситуация с первым ударом?»»
В то время Пеньковский фотографировал тысячи сверхсекретных документов миниатюрным фотоаппаратом и оставлял их в пачках сигарет, чтобы их забрала Джанет Чизхолм — жена главы МИ-6 в Москве.
Пеньковский обычно общался со своими кураторами посредством этих записок, передаваемых г-же Чисхолм, но им требовался другой метод на случай, если он не сможет с ней встретиться.
Г-н Дунс подробно рассказал, как 2 ноября 1962 года, менее чем через неделю после окончания кубинского ракетного кризиса, было сделано два таких звонка.
Он сказал: «Им нужна была экстренная процедура, поэтому они придумали эту штуку, было два номера — один американский и один британский, на которые можно было позвонить, и он трижды вдохнул трубку, положил трубку и повторил это снова».
«Это было бы сигналом к тому, что есть достоверные данные о неизбежном ядерном ударе. Они действительно получили этот звонок — и американцы, и британцы, — но, как я обсуждаю в своей книге, я думаю, что было довольно ясно, что он поступил после ареста Пеньковского».
«Наиболее вероятное объяснение состоит в том, что он был допрошен сотрудниками КГБ и, вероятно, передал им информацию, сказав, что это сигнал другого типа.
«Они хотели бы это проверить — он был очень нестабильным агентом, и в начале и в конце своей карьеры он, по сути, предлагал и пытался создать ядерный конфликт».
Один звонок поступил от заместителя главы ЦРУ в Москве Хью Монтгомери, а другой — от начальника станции МИ-6 Джервэса Коуэлла, недавно сменившего Руари Чизхолма.
К счастью, оба мужчины скептически отнеслись к сигналу.
Хотя кризис, казалось, наконец закончился, советские ракеты все еще находились на Кубе, а западные войска все еще были в боевой готовности.
Коуэлл был уверен, что звонок был ложной тревогой, и, решив, что это не стоит дальнейшего обострения, не отправил его в командную строку.
Сэр Джерри Уорнер, бывший заместитель главы МИ-6, вспоминал этот инцидент в интервью Би-би-си в 2012 году: «Он ничего не сделал — и это было совершенно правильным поступком. Он не сказал своему послу, он не сказал Лондону, он не сказал никому, потому что он был морально уверен, что Пеньковский был схвачен, так что это было бессмысленно».
«Но если бы он сказал кому-нибудь еще, он мог бы вызвать самую ужасную панику».
Кубинский ракетный кризис высветит необходимость быстрой, четкой и прямой линии связи между Вашингтоном и Москвой.
В результате была открыта горячая линия Москва-Вашингтон. Позже ряд соглашений снизил американо-советскую напряженность на несколько лет, пока обе стороны не начали еще больше наращивать свой ядерный арсенал.
